Постойте, а ВИЧ — это…
В России проживает более миллиона человек с ВИЧ. Основные способы передачи вируса — через биологические жидкости, кровь и сперму. Портрет ВИЧ-инфицированного с нулевых серьезно изменился: если в 2000-ые это был молодой мужчина до 30 лет, употребляющий инъекционные наркотики, то сейчас врачи Центров СПИДа — специализированных учреждений, занимающихся обслуживанием и лечением людей с ВИЧ — все чаще ставят на учет мужчин и женщин от 30 до 40, которые получили ВИЧ через половой гетеросексуальный контакт. Об этом свидетельствуют данные из справки о ВИЧ в Российской Федерации на конец 2021 года.
К счастью, ВИЧ давно перестал быть смертельно опасным заболеванием: на сегодня существует антиретровирусная терапия (АРВТ), которая успешно подавляет размножение ВИЧ в организме. Подавляет, но не избавляет от него полностью: к сожалению, вирус умеет встраиваться в иммунные клетки организма и таким образом сохраняться в организме. Однако, если принимать АРВ-препараты, можно снизить вирусную нагрузку в крови до неопределяемой, то есть добиться состояния, при котором число вируса будет так мало, что лабораторные исследования не смогут распознать его в исследуемом материале. Такое состояние называется Н = Н — неопределяемый равно не передающий.
Это значит, что при постоянном приеме лекарств человек с ВИЧ не может передать вирус и живет такой же долгой и полноценной жизнью, как и остальные люди.
Существует разные схемы АРВТ, которые сочетают в себе несколько видов противовирусных препаратов: это необходимо, чтобы у вируса не выработалась устойчивость к лекарствам. Раньше одна схема могла включать в себя до восьми таблеток за прием, сейчас чаще всего действующие вещества объединены в одной-трех таблетках. Это гораздо удобнее, поскольку не ограничивает людей с ВИЧ в передвижении и режиме дня, а еще способствует развитию большей приверженности: чем меньше дискомфорта при приеме препаратов, тем выше вероятность, что человек продолжит их пить дальше. А это очень важно, потому что перерыв может привести к развитию устойчивости вируса к лекарствам.
Постконтактная терапия — что за зверь такой?
Помимо АРВТ, существует еще и так называемая постконтактная профилактика (ПКП) — она используется, если вам кажется, что был риск получения ВИЧ-инфекции. Например, если у вас был незащищенный половой акт с партнером, чей ВИЧ-статус вам неизвестен. По сути ПКП — это тоже схема из противовирусных препаратов, которые необходимо принимать в течение месяца. Выпить первую дозу лекарств необходимо в течение 72 часов после того, как произошел контакт с человеком, в чьем ВИЧ-статусе вы не уверены.
В отличие от антиретровирусной терапии, постконтактную терапию не выдают в Центрах СПИДа, ее необходимо покупать самостоятельно. Однако в некоторых регионах с выдачей могут помочь благотворительные организации: наличие фондов в вашем населенном пункте можно уточнить в интернете.
Увы, далеко не все знают о существовании постконтактной профилактике, и это одна из причин, почему каждый год в России становится известно о новых случаях инфицирования вирусом иммунодефицита.
Анна, 37 лет
В 21 год я начала общаться с молодым человеком. Я знала, что он женат, поэтому мы просто дружили, но через месяц или два он рассказал, что планирует разводиться. Мы стали общаться в романтическом ключе, и дело дошло до близости.
Я всегда боялась подхватить инфекцию и забеременеть, поэтому вопрос контрацепции для меня был на первом месте. А тут — порыв страсти, презервативов ни у кого нет и бежать в магазин не хочется. В последний момент, когда он уже склонился надо мной, я спросила: «Надеюсь, ты СПИДом не болеешь?». Он улыбнулся и промолчал, и я до сих пор помню выражение его лица в этот момент.
Мы начали встречаться и не предохранялись.
Прошло несколько месяцев, он никак не мог решить вопрос с семьей, и мы расстались. Я познакомилась с будущим мужем, мы съехались и начали готовиться к свадьбе. Я решила обследоваться, потому что понимала, что в будущем у нас будут дети. Я сдала анализы в женской консультации, и в какой-то момент мне сообщили, что их нужно пересдать, потому что их то ли перепутали, то ли они вызывают вопросы у врача — что-то такое. Я предложила приехать, но лаборант сообщила, что они сами подъедут ко мне по месту прописки и сделают повторный забор крови.
Приезжаю к родителям домой, там врач с чемоданчиком, мама и папа с треугольными от страха глазами. У меня взяли повторный анализ. На следующий день меня ошарашили звонком по телефону: «У вас анализ подтвердился». Я говорю: «В смысле? Неужели у меня гепатит?». Они говорят: «Нет, ВИЧ».
Я в этот момент ехала за рулем, у меня потемнело в глазах.
Остановила машину, начала пинать колеса, кричать. Было очень страшно. Мозг еще до конца не осознал происходящее, а тело уже выдавало весь ужас, который я ощущала в тот момент. Я сразу поехала в больницу в надежде, что это путаница. Ехала и надеялась, что пересдам, и мне скажут: «У вас все нормально».
В итоге выяснилось, что во всем виноват мой предыдущий молодой человек, который оказался ВИЧ-диссидентом. Он не принимал терапию и инфицировал сначала жену, а потом и меня. Меня сразу поставили на учет, но антиретровирусную терапию начали выдавать только года через три.
В те времена таблетки начинали принимать только при достижении определенного уровня вируса в крови.
Сейчас я принимаю три таблетки, раньше было восемь. Их нужно было принимать сразу после завтрака и через двенадцать часов, это были огромные, с фалангу пальцев пилюли. Меня после них постоянно тошнило, рвало, было очень тяжело. Было непросто морально настроиться на такое число лекарств: я что, теперь горстями буду их пить? И меня кидало из крайности в крайность: то забрасывала терапию, то забывала выпить, а потом ехала двести километров из другого города за таблетками, потому что боялась, что ВИЧ перейдет в стадию СПИДа.
На терапию из трех таблеток меня перевел мой врач-инфекционист еще тогда, когда она считалась жутко дорогой — одна баночка стоила девять тысяч рублей. Во время беременности пришлось снова вернуться на старую схему, но затем, слава богу, я вернулась к своей нынешней схеме. Я знаю, что можно принимать и одну таблетку в день, и, возможно, со временем я попрошу перейти на нее, но пока мне нормально и так, я дорожу тем, что у меня нет побочек.
Конечно, если бы я тогда знала, что существует постконтактная терапия, жизнь могла бы по-другому повернуться. Но я стараюсь ни о чем не жалеть, потому что сейчас, помимо постоянного приема лекарств и регулярного посещения Центра СПИДа, моя жизнь ничем не отличается от жизни моих знакомых без ВИЧ.
Екатерина Степанова, врач-инфекционист
«Есть всего лишь 72 часа после опасной ситуации, чтобы начать принимать постконтактную профилактику. Через 72 часа ВИЧ проникает в резервуары в иммунных клетках, а значит, инфекция останется в организме навсегда.
Если вовремя начать прием антиретровирусных препаратов, они не дадут вирусу создавать новые копии. Это остановит развитие инфекции, и человек сможет сохранить здоровье.
Если возник риск инфицирования, можно обратиться в любой Центр СПИДа: обсудить с врачом риски, сдать тест на ВИЧ и получить рецепт на препараты. Их нужно принимать 28 дней, а потом пройтиь обследование, чтобы убедиться в отсутствии ВИЧ-инфекции. В моей практике все люди, обратившиеся за постконтактной профилактикой, остались ВИЧ-отрицательными».
Светлана, 25 лет
Когда я инфицировалась, мне было 16 лет. Это был мой первый половой партнер, вечеринка у друзей, и меньше всего я думала о контрацептивах, а уж тем более о ВИЧ. Я о нем тогда вообще ничего не знала, смутно слышала о таком заболевании, вроде нам пару раз в школе рассказывали — не более.
Мне очень нравился друг моей лучшей подруги, и в тот вечер мы все очень напились, поэтому, когда он полез ко мне приставать, я не стала его останавливать. Всё случилось очень быстро, и мы не использовали контрацептивы. Парень был старше меня на семь лет, и я, конечно, была у него не первая. Мы встречались еще некоторое время, это были нерегулярные встречи, но каждый раз мы не предохранялись. Он мне так нравился, что я просто стеснялась сказать про презерватив, а он говорил, что «так лучше чувствует».
А потом он пропал, а у меня опухли лимфоузлы и, то ли на фоне стресса, то еще по какой-то причине, поднялась высокая температура.
Я не понимала пыталась пить таблетки от ОРВИ. Мама отправила меня в больницу, там я сдала анализы, но они ничего не показали. Тогда терапевт стала задавать мне вопросы о моей личной жизни. Мне было некомфортно обсуждать с ней такое, но я не понимала, что со мной происходит и очень хотела выяснить причину. Когда я упомянула о том, что уже не девственница, она сказала: «Ну поздравляю, очень похоже на СПИД», я тогда чуть в обморок не упала.
Сдала анализы на ВИЧ — один, два раза, и оба подтвердили, что у меня есть инфекция. Я была в шоке: как сказать родителям — ведь они даже не в курсе того, что я живу половой жизнью, а тут такая новость. Но мама отнеслась на удивление спокойно. Я думала, что она выгонит меня из дома, но она просто расплакалась и попросила больше ничего от нее не скрывать. Мы вместе поехали в Центр СПИДа, меня поставили на учет и выписали мне антиретровирусную терапию. У меня одна таблетка в день, поэтому мне не пришлось сталкиваться с проблемами с приверженностью, о которых я слышала от других знакомых, кто принимал по шесть-семь драже за один прием.
Оказалось, что подросткам часто назначают схему именно из одной таблетки, чтобы мы не бросали лечение.
В общем-то, наверное, это и сработало. Я ни одного дня в жизни не пропускала, мне было так страшно, что это может повлечь последствия. Сейчас я живу обычной жизнью, у меня есть парень, он ВИЧ-отрицательный, он знает о моем диагнозе и спокойно к нему относится. Но если бы я могла вернуться назад и не спать с тем мальчиком, или если бы я знала о средствах экстренной защиты, я бы обязательно ими воспользовалась.
